Укрощение - Страница 24

Второй раз я к нему пришла, когда окончила школу и получила аттестат. Я сказала ему, что я уже самостоятельная, что согласна быть его любовницей. Он опять сказал мне о молодом человеке и добавил:

– Неужели ты хочешь, чтобы меня посадили в тюрьму?

– За что? – испугалась я.

– А то, что ты несовершеннолетняя, а связь мужчины и несовершеннолетней – уголовная статья. И вообще, давай с тобой договоримся. Пока ты не выйдешь замуж, то бессмысленно обращаться с такими словами.

Я ждала 18 лет, чтобы ещё раз прийти. К этому времени я уже студентка была, за мной и старшекурсники ухаживали, но больше всех за мной ухаживал один отставной офицер, который стал очень крутым бизнесменом у нас в городе. О нём говорили, что он и с криминалом связан. В то же время он много строил, у него были кафе, рестораны, магазины. Все девчонки завидовали мне, потому что он избрал меня. Он дарил мне цветы, дарил подарки, но подарки я не брала. Но он делал подарки и бабушке: дарил ей кухонную утварь, дорогую посуду, а потом нашу кухню отремонтировали и почти заново отстроили. Бабушка удивлялась, глядя на меня.

– Чего ты смотришь? Смотри, как любит тебя этот человек.

Но он видел, что я к нему холодна, хотя и не прекращал попыток. Он искренне любил меня, наверное, не меньше, чем я любила отца Оли. Однажды у нас с ним состоялся разговор.

– Григорий, – сказала ему я, – ты очень хороший человек, добрый, умный, но я люблю другого, может быть, так же сильно, как и ты меня. А, может, и больше. Но у меня одна беда, мы с ним, очевидно… Он женат и у него дети. Мою любовь он отвергает, как я твою. Я понимаю, что такое любовь, и что такое безответная любовь… Но… После этого Григорий исчез на месяц. Через месяц он пришёл и сказал, что всё равно дождётся.

Я решилась на такой шаг, который трудно было себе представить. В очередной раз, когда мы встретились с ним, я сказала ему, что если он искренне любит меня, то сделает для меня одну вещь, о которой я его попрошу. Он сказал, что на всё согласен, но я предупредила его, что он не спешил.

– Я люблю того человека, понимаешь? Люблю с самого детства. Я вижу, что мне никогда не быть с ним вместе, поскольку он любит свою семью. И никогда не полюбит меня. Но я тебе хочу сказать как другу своему, может, тебе будет очень обидно, но я хочу тебе признаться, что я так его люблю, что хочу иметь от него ребёнка. Я знаю, что он никогда на это не пойдёт. Однако если я буду замужем, то, быть может, что-то и получится. Согласен ли ты будешь заключить со мной фиктивный брак?

Он как будто остолбенел, открыл рот и с широко открытыми глазами стал смотреть.

– Да, я долго думала и решила, ты единственный, кто может понять, что такое любовь и на что она способна. Когда будет известно, что я буду матерью, ты можешь со мной развестись, ты можешь даже устроить это публично, обвинив меня в измене. Не отвечай мне сейчас ничего, подумай.

Он исчез больше, чем на три месяца. Потом пришёл и сказал, что согласен.

– Раз нам не суждено быть вместе, то я твою просьбу выполню, – сказал он.

Пышная у нас с ним была свадьба, но я забыла тебе сказать, что его, мою настоящую любовь, перевели в Санкт-Петербург, и он там работал на каком-то предприятии. Я даже не знаю, на каком, это было что-то государственное. Григорий спросил меня о медовом месяце, я предложила съездить в Петербург. Он не возражал, и мы поехали туда, где для нас уже была приготовлена трёхкомнатная квартира. Мы поселились там и два месяца гуляли по городу, ходили по театрам, катались на катере по Неве.

Я несколько раз говорила ему, что еду к Оле, моей школьной подружке, но на самом деле я искала встречи с ним. Мы прожили в Санкт-Петербурге два месяца, но он ни разу не догадался, где я была… На втором месяце я почувствовала, что буду матерью. Через два месяца мы вернулись в Саратов, и я сказала Григорию, что с нашим фиктивным браком пора кончать.

– Можешь устраивать театр, но… Только в живот не бей…

– Ты что?

– Да, Григорий, я беременна, у меня будет ребёнок. Как ты понимаешь, не от тебя.

У него скрипнули зубы, желваки на скулах заиграли, глаза сузились, руки сжались в кулаки. Он с минуту стоял, не дышал, развернулся и ушёл. Я не видела его три месяца. Кому я не звонила, никто не знал, где он. То ли в самом деле не знали его компаньоны, то ли он дал им такое указание. А потом через три месяца он явился, встал на колени передо мной и сказал:

– Есть русская пословица: «Не та мать, что родила, а та мать, что воспитала». Я переделаю её на свой лад. Не тот отец, что зачал, а тот, что воспитал. Я воспитаю ребёнка, буду считать его своим. И ребёнок получит мою фамилию, а имя – то, которое ты ему дашь. Развода ты не получишь. Нравится тебе это или нет.

И вот родился сын, назвали мы его Колей. А через два года Григорий стал мне не фиктивным мужем, а настоящим. И у нас родилась дочь. И сейчас она стала одной из тех, кто поехал от школы по обмену во Францию. А девять дней назад мне позвонила Ольга и сказала, что отца утром за рабочим столом нашли уже отошедшего в мир иной. Я, конечно, полетела, была на похоронах…

… – Ну а дальше вы всё знаете, что было. Завтра приезжает мой муж… Спасибо вам, что вы выслушали мою исповедь. Мне стало немного легче.

Я налил ей ещё воды, она выпила, поднялась, я тоже встал. Она постояла, потом обняла меня, прижалась и сказала: «Спасибо вам».

Я проводил её до номера, а сам пошёл разыскивать мальчишек. Они плясали и развлекались с аниматорами…

На следующий день приехал её муж, красивый, симпатичный мужчина. Нас познакомили, и дни мы проводили на пляже, а вечером ужинали вместе за одним столом. На анимацию Ирина никогда не ходила, поэтому и Григорий не ходил. Они гуляли у моря, а я был с мальчишками. Потом мальчишки шли спать, а мы уходили в бар, сидели, пили вино, разговаривали, постепенно у Ирины глаза оттаивали, так они вдвоём были ещё неделю, затем мы их проводили на такси, и они уехали. А мы с Акимом ещё целую неделю отдыхали. Потом вернулись в Петербург, и как-то эта история Ирины забылась…